Форум » Рассказы » Автор Mari - Мое небо в твоих глазах (1 часть) » Ответить
Автор Mari - Мое небо в твоих глазах (1 часть)
mari: Tus ojos, mi cielo Твое небо в моих глазах 1.
Ответов - 3
mari: «Отведи от меня глаза свои – они вызывают во мне дрожь!..» («Песнь песней») Как начинается утро богатой девушки? Осторожный стук в дверь, тихие шаги горничной, подобострастное: « Доброе утро, мисс, ваш завтрак.» на полусонное: «Что, уже пора вставать?» И, щурясь от ослепительного солнечного света, она царственно откидывается на поправленные подушки; нюхая свежую розочку на подносе, снисходительно спрашивает: « Как ваши дела, Марта?» И Марта, окрыленная вниманием к своей скромной персоне, благодарно отвечает: «Замечательно, мисс. Приятного аппетита.» А потом спешит на кухню сообщить остальной прислуге, что мисс Изабелла сегодня проснулась в прекрасном настроении. И все облегченно вздыхают – ведь им больше всего достается, когда молодая хозяйка не в духе. Такая милая и «пушистая» с виду.., но это лишь до того момента, пока исполняются все ее желания. Как только ей что-то не нравится, она, как кошка, выпускает коготки. И кто посмеет перечить хозяйке? Она ведь красавица, умница, папенькина дочка. Отец ее балует, потакает постоянным капризам. «Хочу» – и он ни в чем не откажет. Все самое лучшее и красивое для единственного чада. Изабелла недовольно подожмет губы, Изабелла упрямо топнет ногой – и папочка горы свернет. Ведь она дочь богатого бизнесмена. Вернее, богатого мафиози. То утро началось также, как остальные. Изабелла съела свой завтрак, лениво потянулась и встала с постели. Подошла к большому гардеробу, раздумывая, какое выбрать платье. Остановившись на легком салатовом сарафанчике, она открыла обувной шкаф. Конечно, из ста двадцати пар обуви нашлись и подходящие туфельки на шпильке под цвет платья. Одевшись и завязав на щиколотках игривые капроновые бантики туфель, Иза подошла к огромному зеркалу и осмотрела себя с головы до ног. Придраться было не к чему – она великолепна, как всегда. Такому красивому лицу даже не требовался маккияж – тем не менее, девушка чуть-чуть подкрасилась, чтобы подчеркнуть свою неотразимость. Ей очень льстили зависть девчонок и внимание парней. «Я само совершенство», – повторяла она каждое утро, улыбаясь своему отражению. Изабелла любила себя – свою загорелую сияющую кожу, свои пышные рыжие волосы до пояса, свою стройную фигуру, изящную, как у куколки Барби. И такие женственные, мягкие черты лица и формы тела, что представители сильной половины человечества просто не могли оторвать от них взгляда. Казалось, такому хрупкому созданию только и нужен мужчина рядом – защищать, преклоняться ...или же властвовать. Но лишь первое впечатление могло быть таким ошибочно «гладким». Это сокровище в оправе не нуждалось. Оно сверкало само по себе. Поэтому поклонники немногого добились, осыпая Изабеллу цветами и подарками. Отец надежно оберегал свою «маленькую девочку», да и она сама не стремилась к какому-либо контакту с противоположным полом. На эту область ее «хочу» не распространялось. Мать Изабеллы умерла, когда малышке было всего три года. У нее часто менялись няни, потом гувернантки – этим, в основном, и ограничивалось вмешательство отца в воспитание дочери. Он все время был занят – но это не мешало малышке его обожать. Именно этим она и заслужила любовь и привязанность отца, заняв главное место в его сердце. Он хотел, чтобы Изабелла стала менеджером, но дочь настаивала на адвокатуре – и отец, конечно, уступил. Ей оставался последний год учебы. Иногда «большой босс» Эдвард Краун напрягался при мысли, что скоро на горизонте может появиться какой-нибудь юнец, в которого Иза влюбится, и тогда придется выдавать дочь замуж. Но она казалась совершенно спокойной на этот счет. Да, любила клубы, поездки, вечеринки, а вот с парнями общаться не стремилась. Эдвард даже не подозревал, что именно он стал причиной такого поведения дочери. Он не знал, что однажды, когда Изабелле было одиннадцать лет, она случайно зашла в спальню отца и застала его в постели со своей гувернанткой. Сама ситуация постепенно стерлась из ее памяти, но сцена не забылась и оставила на будущее какое-то отвращение, бессознательную брезгливость к сексу. Иза подпускала к себе парней ровно настолько, насколько было «неочень тошно». Ни любовь, ни страсть ни разу не обожгли ее сердца. Так она и жила – за прочной металлической оградой шикарного особняка в Беверли Хиллз; посещала престижные клубы для «золотой молодежи», училась в лучшем университете... и совершенно не интересовалась миром, оставшимся по другую сторону резной двери... Но однажды эта дверь распахнулась, чтобы впустить человека, чуждого всему, что Иза знала с детства. Непохожего на нее, человека из другой страны... и другого мира. Именно в то утро, начавшееся для Изабеллы совсем обычно, он вошел в ее жизнь – и все изменилось. Она не должна была этого видеть, но вышла из дома позже, случайно оказалась у входа в гараж, в пустынном дворе, когда Билл, «правая рука» ее отца, вытолкнул из подъехавшей машины молодого мужчину в потертых джинсах и майке, перепачканных песком. Конечно, Иза подозревала, что отец неочень чисто зарабатывает свои миллионы, и в пристройке гаража время от времени появляются какие-то люди, но она никогда с ними не встречалась. Теперь один из таких, как она раньше думала, гостей, шел совсем рядом. Его черные волосы до плеч трепал ветер, на твердом подбородке красовалась большая ссадина, в уголке сжатых губ запеклась кровь. А руки были сцеплены впереди наручниками – и это казалось такой странной, такой непривычной картиной, что Изабелла удивленно застыла у своего шикарного красного кабриолета. Это был не гость, это был пленник... Билл расплылся в улыбке, не сводя с девушки глаз – и она по привычке улыбнулась в ответ, зная, что красиво смотрится в этот момент. Пряди волос развеваются от легкого ветерка, короткий сарафанчик обтягивает соблазнительную фигуру и обнажает длинные ноги... Но все внимание Изы почему-то было сосредоточено только на этом загадочном незнакомце. А когда он повернулся и посмотрел на нее, взгляд его темных, пронзительных глаз будто пригвоздил Изу к земле. Короткое мгновение – и он отвернулся, почему-то не окинув восхищенным, жадным взором, как все парни, ее потрясающее тело. Наоборот, он выглядел равнодушным. Изабеллу это задело. По дороге в университет она не улыбалась, как обычно. И ехала, сильно превышая скорость, будто стараясь убежать от собственных мыслей. «Подумаешь, какой-то облезлый латиноамериканец. Видно, один из тех, что бастуют на плантациях отца. Кого может волновать его отношение?» - упрямо повторяла себе девушка. Но учащенное сердцебиение не утихало. Перед глазами стояло его лицо... Весь день он настойчиво преследовал Изу в мыслях. Вернувшись, девушка невольно посмотрела в сторону пристройки – она выглядела темной и безлюдной. Ну вот, того пленника там уже нет. Конец волнению... Даже смешно! И, уже укладываясь в постель, наедине с собой, Иза вынуждена была признаться себе, что он вовсе не облезлый – даже в помятой и испачканной одежде, побитый и растрепанный, он выглядел потрясающе. Закрывая глаза, она видела его мужественное лицо, волнующие темные глаза, натренированное, красивое тело и сильные руки с наряженными мускулами, будто он хотел разорвать наручники... И испытывала странные, тревожные, незнакомые чувства. Хорошо, что все закончилось... На следующий день Изабелла, со смесью страха, волнения и смутной радости, заметила, что жена механика пошла в пристройку с кастрюлькой. Осторожно распросив Марту, девушка выяснила, что там закрыт «таинственный молодой человек». Попросив втихаря выяснить подробности, Иза нахмурилась, закрыв за горничной дверь. Значит, закончилось пока далеко не все... По крайней мере, странный трепет в груди только возрастает. Но почему этот пленник не дает ей покоя? Надо просто жить, как раньше, будто его нет. На следующий день отец сообщил, что уезжает на две недели по срочному делу. Его приближенные поехали с боссом. В большом особняке остались только прислуга, два телохранителя Изабеллы и механик с женой, живущие в другом крыле, рядом с гаражами... И с пристройкой, где остался Сантьяго. Это все, что Марте удалось узнать – как сообщила Анита, жена механика, парень неочень-то разговорчив. Сказал только, что он из Колумбии и что у него большая семья. Через день выяснилось еще кое-что, и все потому, что механик Томас был к пленнику странно добр, так же, как его жена. Анита носила Сантьяго еду и даже взялась постирать ему одежду. Тогда кое-какая информация и просочилась, потому что любопытная женщина нашла в кармане его джинсов карточку с личными данными и фотографией. Конечно, Марта не замедлила передать ее молодой хозяйке, за что получила выходной. А Изабелла позвонила одному знакомому отца из полиции, который, записав данные, через десять минут прислал девушке досье по e-mail. Изабелла нетерпеливо открыла документ. После долгого мгновения она отвела взгляд от фоторгафии и стала читать: « Сантьяго Хорхе Алехандро Родригес, тридцать два года, журналист колумбийской газеты Mi pais. Отец – строитель, мать – повар, три брата, две сестры. Штрафы за нарушение общественного порядка и подстрекательство к забастовке, судимость за избиение полицейских и полгода в исправительно-трудовой колонии. Вышел через четыре месяца. Огнестрельное ранение в ногу во время стычки с военными. Подруга Хуакина Мендес погибла в той же перестрелке четыре года назад. Через два года получил почетную грамоту от полиции за помощь в расследовании дела о наркоторговле. Последние полгода проживает в Боготе.» Изабелла читала, пока строчки не стали прыгать у нее перед глазами. Чего он хочет, этот человек? Может быть, в чем-то разоблачить Эдварда? Почему отец надел на него наручники и оставил в пристройке? Что происходит в Колумбии, и как этот журналист оказался в Америке? Бесконечные вопросы без ответов... Головоломка, которую ей решать совсем не нужно, но которая манит своей загадочностью. Следующим утром, выйдя на балкон, Изабелла от неожиданности чуть не выпала за перила – Сантьяго, без наручников и без майки, возился во дворе с машиной. Стоило ей только глянуть на эти широкие плечи, татуировки на сильных руках, напряженные мускулы, и пульс тут же участился. Ей пришлось сделать глубокий вдох – Сантьяго был великолепен. Она не могла отвести от него взгляда. Его гладкая загорелая кожа блестела от пота, волосы прилипли к шее, джинсы – к бедрам... И впервые, думая о мужчине, она бессознательно поняла: «Хочу». В этот момент он вытер вспотевший лоб, поднял голову, а потом заметил ее. Изабелла задрожжала и, чувствуя, как горят щеки, шмыгнула обратно в комнату. И смутило ее вовсе не то, что она была в миниатюрной ночной сорочке, а то, что ее поймали на месте преступления. Не он смотрит на нее, пожирая глазами, а она на него! Позор! Должно быть наоборот! Ничего, она заставит его ревновать. И сгорать от страсти, и молить ее... Толком не понимая, зачем ей это нужно, страдая от уязвленного самолюбия, желая подавить непонятное и неуправляемое влечение к пленнику, Изабелла стала вести себя непредсказуемо. Каждый вечер звонила своим многочисленным поклонникам, принимала когда-то отклоненные предложения поужинать. Они приезжали за ней на своих дорогих машинах, с букетами цветов, довольные и наглые, потому что каждый из этих богатеньких, разбалованных сынков миллионеров считал, что его наконец-то оценили по заслугам. Но интерес шикарной красотки Изабеллы внезапно угасал, как только машина выезжала за ворота ее особняка, а потом, после довольно вялого общения, опять внезапно разгорался, когда они возвращались к ее дому. Кавалеры, поначалу обиженные ее равнодушием, снова оживлялись от открытого флирта, а когда неприступная Иза позволяла себя целовать и довольно призывно прижималась своим телом, вообще немели. Им и в голову не приходило, что она лишь изображает ответную страсть и не ежится от неприязни только потому, что мысли заняты другим. Иза прекрасно знала, что из окон пристройки, выходящих во двор, все прекрасно видно, поэтому и не спешила прощаться с поклонниками. Иногда она даже звала их в дом на какое-то время, где, конечно, ничего не происходило, кроме, разве что, игры в бильярд в присутствии телохранителей. Только Сантьяго не мог этого знать, а Изабелла отчаянно пыталась досадить ему. Он никак не мог не сохнуть по ней – все парни просто сходят с ума! Но ничего не изменилось. Она редко видела пленника, а когда это случалось, он лишь равнодушно и хмуро смотрел на нее, ни разу не улыбнулся, ни разу не вздрогнул от звука ее голоса. Изабелла же начинала трепетать от одного его присутствия, а взгляд его темных глаз будто прожигал ее насквозь. Почему он так пугает и вместе с тем так притягивает ее?.. Изе всегда нравились молоденькие, бесшабашные парни, веселые, дружелюбные, с которыми легко и нет опасности стать объектом сексуальных домогательств. Только подобное общение с противоположным полом было для нее приемлемым, но таких парней встречалось очень мало. Ее друг Джонни, модель, сейчас был в Европе, а Марк, приветливый и способный выслушать, как любой хороший парикмахер, уехал на конкурс стилистов причесок в Нью-Йорк... И вот, теперь на нее нашло странное наваждение. Изабелла злилась сама на себя, хоть ни разу не призналась, как сильно ранит ее равнодушие Сантьяго. Она даже толком не понимала, что чувствует к нему, потому что запрещала себе думать об этом. Просто бушевала без видимой причины, срывалась на слугах, была рассеянной в университете. То есть, психовала и капризничала в десять раз чаще, чем прежде. В день своего рождения Изабелла решила устроить грандиозный праздник. Утром ей позвонил отец и очень долго извинялся, что никак не сможет приехать раньше, чем через два дня, после чего добавил, что Изабелла может воспользоваться его кредиткой и купить все, что душа пожелает. И девушка, конечно, эту возможность не упустила. Обновила гардероб, а потом прошлась по целой аллее дорогих бутиков со всякой всячиной. Заказала угощения, веселые сюрпризы и цветы для вечеринки, провела два часа в салоне красоты. Праздник начался в восемь вечера. Собрались одни девчонки, потому и вечеринка превратилась в девичник. Конкурсы, переодевания, море шампанского, ликеров и шоколадных кофет. А на десерт появился стриптизер. К тому времени Иза была достаточно пьяна, чтобы оценить его пластику и красоту эротических танцев, да и самой с ним станцевать. Все вокруг озаряло сияние золотистых свечей, аромат цветов кружил голову, музыка расслабляла... Девчонки несколько часов не отпускали красавца-танцора. А потом, разгоряченные и довольные, выбежали во двор его провожать. Стоял невообразимый галдеж, а музыка грохотала на весь дом, не давая спать окружающим. Но кого это заботило? Богатые девочки не думают о таких глупостях – кому придет в голову штрафовать их за нарушение порядка?.. Гости разъехались в два часа ночи на такси, все еще визжа и махая руками из окон на прощание. И сразу стало удивительно тихо. Покачнувшись, Изабелла задрала голову, глядя на усыпанное звездами небо. Ночь была жаркой, чувственной, томной. Тело Изы горело, а легкий, прохладный ветерок, приятно щекотавший влажную кожу и прилипшие к спине волосы, не мог охладить этот пыл. Взгляд девушки упал на окно пристройки, где тускло горела лампа. «А почему бы и нет? – подумала она. – Это мой девичий каприз...» Взяв бутылку шампанского и кусок торта, Изабелла постучала к механику в дверь. Через пару минут Томас появился в проеме, сонный, растрепанный, в накинутом наспех халате. «Дай мне ключи от пристройки, я хочу навестить нашего пленника», – не терпящим возражений тоном произнесла Иза. «Конечно, мисс...» Он протянул ей ключи. «А вы не боитесь?» «Чего? Он же в наручниках. Иди спать, Томас. Это тебя не касается.» – приказала Изабелла, отворачиваясь. Она направилась к домику нетвердыми шагами. Проходя мимо окна заглянула внутрь. Сантьяго не спал, он стоял у стены, глядя прямо перед собой, мрачный, напряженный, задумчивый. «Ничего, я подниму тебе настроение», – подумала Изабелла. Она очень долго и упорно пыталась открыть замок одной рукой, другой придерживая бутылку шампанского и тарелку с тортом. В конце концов дверь открылась, и девушка вошла. «Ну, привет», – непринужденно хмыкнула она. Сантьяго лишь посмотрел на нее в легком недоумении, продолжая стоять там же. В тусклом свете ночника его лицо казалось непроницаемым. «Я решила тебя навестить... Ты знал, что у меня день рождения?» «Поздравляю», – сухо произнес он. «Спасибо. Между прочим, ты мог бы говорить повежливее. Я сегодня добрая и щедрая по случаю. Принесла тебе угощение.» «Правда? Я тронут.» – его губы дрогнули в едва заметной усмешке. «А ты знал, что у нас разница в возрасте ровно десять лет?..» – заплетающимся языком поинтересовалась девушка. «Ты хорошо проинформирована, как я вижу. И что из этого следует?» Иза пожала плечами: «Не знаю. Мне всегда казалось, что это так много... Но ты... ты другой...» От алкоголя ей совсем снесло крышу. Она была неспособна себя контролировать. И не могла отвернуться от его обжигающих карих глаз. «Ты такой мужественный... такой...» «И поэтому ты не могла оставить меня сидеть на голодном пайке?» – насмешливо спросил он. Но она будто не замечала его издевок. Пошатываясь на длинных каблуках, Изабелла подошла совсем близко к Сантьяго. «Конечно, Санти... Я имею ввиду... во всех смыслах... Ты так долго сидишь здесь один, без девушки...» От его взгляда у нее, как всегда, ослабели колени. Иза коснулась его запястья, провела ладонью по руке. «Мне нравятся твои татуировки... Это так эротично...» Ее пальцы погладили его шею, путаясь в волосах. «А тебе нравится моя одежда? Я выбрала ее для тебя...» Облегающая розовая маечка с откровенным вырезом и экономные джинсовые шортики почти ничего не скрывали. «Разве ты не хочешь меня?» – шепнула она в его губы. Он ничего не ответил. Но Иза и не ждала слов. Прижавшись к нему всем телом, она поцеловала Сантьяго – так жадно и страстно, как не целовала никого никогда. Она вся горела от его близости, млела от ожидания и сладко трепетала. Но поцелуй Изы остался без ответа. Он лишь безразлично принял ее отчаянную страсть, но не разделил ее. Дрожащая, униженная, она отпрянула от него, ядовито бросив: «Ты либо гей, либо импотент. Все нормальные парни хотят меня.» «Прости, но я уже вышел из того возраста, когда сексом занимаются из спортивного интереса.» – спокойно пояснил Сантьяго. «Ах, вот как. Из какого тогда интереса им занимаешься ты?» – презрительно спросила Изабелла. «Это очень детский вопрос, но... когда-нибудь ты поймешь.» «Любовь, да? Как банально.» – фыркнула она. «Может быть. Но все совсем по-другому, когда любишь. Так что повзрослей, мой тебе совет.» «А может, я люблю тебя?» «Нет, мисс «хочу и получу». – покачал головой Сантьяго. – И я не собираюсь потакать твоим капризам. Я не один из твоих озабоченных поклонников. Позови кого-нибудь из них, они с удовольствием удовлетворят твой избыточный пыл.» Изабелла, сгорая от унижения, залепила ему звонкую пощечину и выбежала из комнаты. На пороге она зацепилась за выступ и упала на ступеньки. С трудом сдерживая слезы, опустошенная, несчастная, она поднялась, и только тогда вспомнила, что надо закрыть дверь. Хоть ее так и подмывало отпустить Сантьяго, чтобы он убрался к черту из ее дома и жизни навсегда, несмотря на гнев отца.
mari: Через несколько дней Изабелла очень пожалела, что этого не сделала, но тем вечером она не была способна на размышления и не могла знать, что будет дальше. Девушка лишь хотела забыть этот позорный случай. Стыд жег ее изнутри, оскорбленное достоинство требовало расплаты... Зачем она пошла к нему? Зачем повисла у него на шее, предлагая себя? Какой же жалкой она должна была выглядеть в его глазах! Ничего, надо удвоить усилия, гуляя с поклонниками. Пусть смотрит, чего он лишился, пусть кусает локти, что посмел ее отвергнуть! Утром в субботу за Изабеллой заехал Гарри и отвез в бассейн, позже она пообедала с Тимом в ресторане, вечером сходила в клуб с Аароном. Со всеми распрощалась не без картинного поцелуя... А укладываясь спать, вдруг услышала музыку. Какую-то зажигательную мелодию, похожую на фламенко. Понимая, что уже давно за полночь, Изабелла хотела вскочить с постели и пойти ругать слуг, но потом почему-то передумала. Она бесшумно спустилась на веранду и прильнула к колонне. Музыка доносилась из пристройки. Это была гитара... И через распахнутое окно домика Иза увидела Сантьяго, сидящего на стуле с гитарой и Томаса, расположившегося рядом с маленьким бубном. Анита же пританцовывала и смеялась, хлопая в ладоши. Вдруг заметив хозяйку, она будто обмерла, потом поспешила выбежать из комнаты. «Простите, мисс Изабелла... Мы разбудили вас? Только не говорите отцу... Это ужасное самоуправство, но Сантьяго только поиграет немного на гитаре, и мы наденем наручники... Просто у нас годовщина свадьбы, и...» Видя, что Изабелла молчит, женщина расплакалась, опускаясь на колени, но девушка вовремя остановила ее. «Перестаньте, конечно, я не скажу.» «Не увольняйте нас, мисс...» «Делайте, что хотите. Вы мне не мешаете. Но за пленника отвечаете головой, ясно?» – с этими словами девушка развернулась и поднялась в свою комнату по наружной лестнице. Она снова легла в кровать, укрывшись одеялом. Беспричинная, томительная грусть вдруг охватила девушку, слезы подступили к глазам. И жизнь почему-то показалась такой пустой... В открытое окно лилась медленная, убаюкивающая мелодия, Сантьяго перебирал пальцами струны гитары, и Изабелле казалось, что каждая частичка ее души наполнилась музыкой... А когда он запел, девушка замерла, прислушиваясь. Она почти не понимала испанских слов, разве что corazon, amor, te quero и alma. Но она не могла не понять, что он поет о любви. Слезы потекли по щекам неудержимым потоком, а песня все звучала, врываясь в ее сердце, волнуя и мучая. Так вот каким он может быть... каким, наверное, был со своей девушкой, которую потерял, которую любил. Разве может она сравниться с той Хуакиной? Она – властная, капризная, неуправляемая... Она даже не знала, что такое настоящая нежность, любовь, романтика... Она из другого мира, где все покупается и продается. Где «люблю» заменяет «хочу»... Изабелла уткнулась в подушку и заревела в голос. От воспоминаний о том безответном поцелуе. От воспоминаний о его губах, руках, взгляде... и проклятом равнодушии, которое сводило ее с ума! Она понимала, что может отомстить Сантьяго, рассказав отцу какую-нибудь выдуманную историю, и тот за свою «маленькую девочку» сотрет пленника в порошок. Но что-то не позволяло Изе сделать это. Она знала, что во всем виновата сама. Впервые приблизилась к пламени и впервые больно обожглась. Отец вернулся, когда и обещал. Он привез дочери кучу подарков, среди которых была путевка в Анталию, о которой Изабелла давно мечтала. После воплей восторга, объятий и бурных рассказов о последних событиях, отец обнял ее, потрепал по волосам и сказал, что ему надо кое-что обсудить с приближенными. Иза не стала в это вникать. Она уселась в свой «подарок номер два» – «порше» последней модели – и завела мотор. В этот момент Билл вывел из пристройки Сантьяго. В душе Изы почему-то зародилась тревога, сердце забилось сильнее. Впервые за долгое время она позволила себе взглянуть на него открыто – без высокомерия, злости, напускного равнодушия – и не отвернулась, когда их глаза встретились. Ей вдруг захотелось совершить безумный поступок – затянуть Санти к себе в машину и увезти подальше от отца и его громил. Потом снять эти ужасные наручники и отпустить. Даже если она больше никогда его не увидит... Изе показалось, что они смотрели друг на друга целую вечность, но она не знала, сказал ли ее взгляд хоть что-нибудь... В этот момент из дома вышел Эдвард. «Пока, красавица», – произнес он безаппеляционным тоном, давая понять, что ее присутствие нежелательно. И Изабелла уехала. Когда около десяти вечера девушка вернулась домой, отца снова не было. Либо бизнес, либо поход в публичный дом, поняла Иза. Она собиралась пойти поплавать в бассейне, когда раздался стук в дверь. Изабелла вздрогнула от взволнованного голоса Томаса: «Это я, мисс...» Распахнув дверь, она увидела бледного, испуганного мужчину. «Простите за вторжение... Я пошел отнести Санти еду, но он...» «Что с ним?» – Иза и сама не заметила, что задрожжала всем телом. «Он без сознания. Похоже, его сильно избили... Я знаю, что не должен... и ваш отец, но...» «Бежим, потом разберемся.» Отыскав в подвале аптечку, Изабелла поспешила за механиком в подсобку. «Анита поехала к сестре, и мне больше некого попросить... Здесь нужна женская рука... Я принес ему одеяло.» Сантьяго лежал у стены на одеяле. Его майка пропиталась кровью, на костяшках пальцев были красно-фиолетовые ссадины, голова бессильно откинулась назад. Иза не видела его лица, тонущего в темноте. Ей стало жутко. Сантьяго был весь в крови. Разбитая бровь, слипшиеся на затылке волосы, потрескавшияся губы... В первый момент, когда она повернула его голову к свету, девушка испугалась синеватых кругов под глазами и мертвенной бледности губ. Но потом Сантьяго слабо застонал, и она заплакала от облегчения. «О, Господи, Томас, это ужасно... он... я так испугалась... Я знаю, что ничего нельзя изменить, но иногда я ненавижу отца...» Томас молча кивнул и отошел в другой угол, тяжело вздыхая. Изабелла никогда раньше ничего подобного не делала, но теперь все получилось само собой. Она смыла кровь с ран и ссадин Сантьяго, прижгла их йодом. Похоже, его сильно били в бок, превратившийся в один большой синяк. Но видно Санти родился в рубашке – ребра были целы. Она опустилась рядом с ним на одеяло, положила голову Сантьяго к себе на колени, ласково гладя по волосам. Он снова тихо застонал и уснул. Теперь он казался Изабелле каким-то другим. Беззащитным. Ранимым... И сердце ее распахнулось, потянулось ему навстречу. «Я помогу тебе, даже если навсегда потеряю... Ты никогда не полюбишь меня – ну и пусть. Я отпущу тебя...» Она склонилась к его лицу и уткнулась в густые волосы, обнимая Сантьяго за шею, нежно привлекая к себе... Изабелла не знала, сколько прошло времени. Была уже поздняя ночь. Томас спал на стуле в углу. Спина девушки затекла, но она боялась пошевелиться и потревожить сон Сантьяго. Он встрепенулся, и девушка прошептала: «Все хорошо, тебе приснился кошмар...» Она растянулась рядом с ним на одеяле, положив голову на плечо мужчины. Но самой ей уснуть не удалось. Приподнявшись на локте, Изабелла долго смотрела на Сантьяго. «Если бы ты знал, что я чувствую... Если бы на секунду поверил, что я способна это чувствовать... Но ты отталкиваешь меня, Санти – ведь я дочь твоего врага. Для тебя я вздорная, незрелая девчонка. Ты молодой, привлекательный мужчина, такой уверенный, надежный и, конечно же, добрый. Если бы ты мог хоть чуть-чуть полюбить меня...» Она коснулась губами его ресниц, щеки, губ. Они были мягкими и солоноватыми от ее слез... и вдруг ответили ей. Иза вздрогнула, но потом опять прильнула к Сантьяго, когда он запустил руку в ее распущенные волосы и притянул к себе. Какое это было невероятное блаженство, какое невыносимое счастье – целоваться с ним! В сто, тысячу раз прекраснее, чем она могла представить себе... Изабелла осторожно гладила его по шее, плечу, боясь причинить боль, прижавшись к груди Сантьяго. В этот поцелуй она вложила все свое чувство, всю тоску своего сердца... А потом Санти, оторвавшись от ее губ, шепнул: «Mi siento, Juaca». Острая, мучительная боль захлестнула Изабеллу. Она сжалась, как от удара, со страданием глядя на Сантьяго. Его глаза были прикрыты... Он был в полусне... и там целовал не ее – он целовал свою любимую, Хуаку. Бред ли это, сон ли – но даже в нем Изабелле не было места... В окно скользнул первый лучик рассвета. Девушка поняла, что очень скоро может вернуться отец. Ей придется одеть Сантьяго наручники и разбудить Томаса, а потом запереть пленника. Уже сегодня она придумает план его спасения. Когда отец уедет в следующий раз, Сантьяго будет свободен. Но Иза не знала, что у Эдварда есть свой собственный план. Когда через день он вернулся и срочно позвал в свой кабинет Карлоса, одного из телохранителей девушки, и верного Билла, Изабелла незаметно последовала за ними. Спрятавшись в соседней комнате, она присела у стены, приложив стакан к уху – и этот допотопный способ подслушивания помог ей узнать жуткую правду. «Мы выяснили все, что хотели. Я нашел его записи и снимки. Этот колумбиец нам больше не пригодится, так что избавьтесь от него завтра утром. Только увезите подальше – и чтоб никаких следов, ясно?..» Изабелла так задрожжала, что чуть не выронила стакан. Она не могла в это поверить, но... у нее не было выбора. Ее отец только что приказал убить Сантьяго. У нее нет недели. У нее есть всего одна ночь. Помочь ей мог только Томас. Но чтобы это не вызвало подозрений, его нужно было сильно ударить по голове, а Иза не могла требовать такой жертвы от пожилого человека. Только девушка не успела и рта раскрыть, как Томас сам предложил то же самое. «Вы уверены?» «Да. Это хороший, честный человек. Я не могу допустить его убийства. Я много лет на службе у вашего отца и уже никогда не выйду из игры, но... если в моих силах сделать что-то, что спасет Сантьяго, я это сделаю», – твердо произнес Томас. После одиннадцати, когда отца и его подручных, как всегда, не было дома, Иза принялась за осуществление своего плана. Для начала пригласила своих телохранителей, как обычно, поиграть в бильярд, предварительно угостив коктейлем собственного приготовления. От этого угощения два качка мирно уснули в больших креслах, что гарантировало Изабелле восемь свободных часов. Она тихо вышла из дома, взяла у Томаса ключ. «Не волнуйтесь, мисс, вам не придется меня калечить. – улыбнулся мужчина. – Под утро я сам обо что-нибудь саданусь.» «Спасибо.» «Он стоит того, поверьте. И я знаю, почему вы на это решились.» Иза отвела взгляд. «Удачи нам, Томас... Она пригодится.» Окинув взглядом пустынный двор и погруженный в сонную тьму дом, девушка тихо открыла замок и вошла в подсобку. «Сантьяго, это я . Томас предупредил тебя?» – чуть слышно спросила она. «Да. – шепотом отозвался он. – Но я не хочу, чтобы вы рисковали ради меня.» «Лучше не геройствуй, другого шанса не будет. Иди за мной.» – грубовато буркнула Изабелла. Он поднялся на ноги и последовал за ней. «Ложись на пол машины у заднего сиденья.» Сантьяго быстро залез в кабриолет, и Иза накрыла его сверху пледом, таким же черным, как кожаная обивка салона. Она села за руль и подъехала к воротам, позвонив охраннику. «Да, мисс?» – широко улыбнулся тот, нажимая на кнопку. Кабриолет проехал за ограду, и девушка помахала Эндрю. «Я на дискотеку, папа в курсе.» Парень окинул восхищенным взглядом все, что было открыто для обозрения – красивые ухоженные ручки, лежащие на руле, ангельское личико в ореоле мягких прядей волос, изящную шею... Голые плечи, нежные округлости грудей в глубоком декольте желто-оранжевой блузки – какой представитель мужского пола устоял бы? «Приятного отдыха, мисс Изабелла.» «Спасибо, Эндрю.» Машина мчалась по шоссе. Иза и Сантьяго молчали. Она постоянно смотрела то на часы, то на дорогу – но погони не было, пока и не могло быть... Они ехали на дачу Фиби, лучшей подруги Изабеллы. Самой Фиби уже месяц не было в городе, поэтому она не сможет проболтаться о том, что дала ключ от своего «укромного гнездышка». Фиби туда приезжала с парнями на уик-энды, Иза – отдохнуть в одиночестве. Теперь девушка знала наверняка, что в этом доме она и Санти будут в безопасности. Поставив машину в гараж, Изабелла заговорила, впервые за последний час. «Пойдем в дом. Здесь нас никто не найдет.» Оказавшись внутри, Иза, избегая взгляда Сантьяго, добавила: «Здесь есть запасы еды, так что поешь, прими душ... Мне надо съездить за твоим паспортом и пропуском. Я уже договорилась – все надежно. И займет всего час...» Она говорила быстро, чтобы он не успел ничего спросить, и уже направилась к двери, когда Сантьяго произнес: «Извини, но ты не могла бы...» Она повернулась, недоуменно посмотрела на него, и ее взгляд упал на протянутые руки, сцепленные наручниками. «Да, конечно... Извини, я такая рассеянная...» – сподхватилась Изабелла. Найдя на кухне какую-то проволоку, девушка стала ковыряться в замке, стараясь поскорее открыть его, потому что чувствовала на себе взгляд Сантьяго. Спустя несколько мучительных для нее минут замочек поддался, и Иза с облегчением раскрыла наручники. Ее взгляд упал на багровые ссадины – «браслеты», оставшиеся на запястьях Санти. Металл стер его кожу до крови. «Прости... – с трудом выдохнула она. – Я обработаю йодом...» «Не надо, Иза. Я сам. Ты и так много сделала.» «Нет. Ничего я не сделала. И ты всегда будешь ненавидеть меня за то, что натворил мой отец.» Она пошла к двери, заставляя себя не останавливаться, когда услышала его тихое и уверенное: «Это не так.» Изабелла вернулась в десять минут второго, в ее сумочке лежали нужные Сантьяго документы. Она была уверена, что его не остановят – придраться не к чему. Иза нашла Сантьяго в спальне, он стоял у окна, глядя на улицу. Комнату освещал лишь одинокий свет горящей на столике свечи. Услышав шаги, он повернулся. Его взгляд скользнул по ее открытой блузке и облегающей бедра мини-юбке, и Изабелла поняла, насколько неуместным в его глазах выглядит ее откровенный наряд. «Я ведь делала вид, что иду в клуб...» – потупившись, буркнула она. «Разве я что-то говорил?» «Нет, зато косо смотрел. Короче, вот твой паспорт.» Иза подошла и протянула Сантьяго документы. «Спасибо.» Она снова отвернулась, когда пронзительный взгляд его темных глаз попытался поймать ее взгляд. «Наверное, мне лучше вернуться, чтобы не вызывать подозрений.» «Для клуба это детское время, так что подозрения вызовет твой скорый приезд.» – с полуулыбкой возразил Сантьяго. «Тогда пора ехать тебе. Утром отец начнет искать...» «Ты так хочешь поскорее избавиться от меня?» «Я не хочу, чтобы все усилия пропали даром. Подумай о Томасе...» «Неблагодарность не входит в число моих пороков, Иза. Я никогда не забуду того, что вы сделали для почти незнакомого человека. Просто скажи мне, почему?» «Что почему?» – Иза тяжело сглотнула. «Почему ты мне помогаешь?» После долгой паузы она недовольно произнесла: «Неужели непонятно? Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я ведь не монстр. И не такая бессердечная, как ты думаешь.» «Ты не знаешь, что я думаю, Иза.» Он лишь на шаг приблизился к ней, а Изабелла вдруг запаниковала. «Стой на месте. И не называй меня Изой – у тебя нет таких привилегий.» «Тогда я буду звать тебя Беллой, можно?» Сантьяго еще никогда не смотрел на нее так ласково. Это совсем выбило девушку из колеи. «Ты издеваешься надо мной? Через несколько минут мы расстанемся, и меня совершенно не интересует, кем я останусь для тебя – Изой, Беллой или кем-то еще. Просто уйди. Мне не нужна благодарность. Я прошу только оставить меня в покое.» «Мне кажется, ты чего-то не договариваешь. Скажи сейчас, вдруг мы больше не увидимся.» Изабелла задрожжала, когда он коснулся ее руки и отпрянула от Сантьяго. «На что ты намекаешь? – взорвалась она. – Думаешь, у меня недостаточно гордости, и я снова стану вешаться тебе на шею, требуя услуги за услугу? Ты глубоко ошибаешься. Ты ведь ясно все объяснил. Как там, мисс «хочу и получу», да? Можешь не бояться и забыть об угрызениях совести. Я ведь незрелая и непостоянная. Это был лишь каприз. Никто мне не нужен, и ты в том числе. Все эти мучения не для меня, ясно?» А по ее щекам уже струились слезы, губы дрожжали, сердце тоскливо сжималось. «Разве я могу вызвать ответную страсть? Разве могу тягаться со светлой любовью всей твоей жизни? Чтобы ты меня с ней путал? Я не Хуака, Санти, я всего лишь Изабелла – капризная, взбалмошная Изабелла!» Он как-то странно смотрел на нее – без обычного равнодушия, скорее с жалостью, и от этого было еще больней. «Ну иди же... Убирайся, ты мне не нужен!» – обессиленно произнесла она. А потом, глядя ему вслед, отмеряя сердцем каждый шаг к двери, Изабелла с отчаянием поняла – сейчас он уйдет из ее жизни навсегда. Еще один шаг...
mari: Она подбежала и преградила Сантьяго дорогу в тот момент, когда он протянул руку к защелке. Ее глаза застилали слезы, в горле стоял комок. Обхватив руками его шею, Изабелла прильнула к Сантьяго, целуя его со всем пылом. Она так боялась, что он оттолкнет ее... Так хотела, чтобы он подарил ей хоть один прощальный поцелуй. И сердце Изы, казалось, перестало биться в тот момент, когда он чуть отстранился и заглянул ей в глаза. Душа ее молила: «Хоть раз посмотри глубже и пойми истину... Хоть раз поверь мне...» Он склонил голову и коснулся ее губ – ласково, нетребовательно – но даже такой, почти братский, поцелуй разбудил в ней целую бурю чувств. Она несмело потянулась к Сантьяго, но пламя, жгущее ее изнутри, удержать было невозможно. Ее ладони гладили его сильные плечи, путались в волосах, и каждая клеточка тела Изабеллы трепетала от прикосновений его нежных рук. И теперь ее страсть не осталась неразделенной. Девушку обдало жаром, и трепетной радостью, и упоительным восторгом, когда Сантьяго ответил на поцелуй. Ослабев, она прильнула к стене, не смея поверить в сбывшуюся мечту и так жадно прижимая его к себе, будто боялась, что он растворится в воздухе. Но Сантьяго был настоящим, из плоти и крови... И он остался с ней. Его тело, прильнувшее к ее телу, было таким восхитительным, жарким, волнующим... Она даже не заметила, когда он раздел ее и отнес на кровать, не заметила, когда сама нетерпеливо стянула с него одежду. Изабелла никогда не думала, что так бывает. Никогда не мечтала, что такое произойдет с ней – и наяву. Не верила, что поцелуи могут быть такими сладкими, объятия такими возбуждающими, а желание – таким сильным. Прикосновения горячей кожи, страстных губ, сильных рук сводили ее с ума, она упивалась его близостью, пьянела от его запаха, трепетала от невероятной нежности... Это казалось безумием, но Изабелла знала, что это – любовь. И когда страсть едва давала дышать, она сбивчиво, взволнованно произнесла, цепляясь за него: «Я... еще никогда... Ты, наверное, думаешь, что я... но у меня никого не было, Санти... Потому что я никогда раньше не была влюблена...» «Я знаю...» – шепнул он, погладив ее по волосам. «Нет, не знаешь... Я только сейчас поняла, о чем ты тогда говорил... Все по-другому, правда? Ведь правда?..» – чуть слышно повторила она, мечтая, чтобы он хоть раз сказал ей эти слова, позволив поверить, что ее чувство взаимно. «Bella… Te quero… Tanto quero, mi cielo…» – прошептал он у ее губ. Он смотрел ей в глаза, и то, что она не поняла, поняло ее сердце. «И я люблю тебя...» – прижимаясь к нему, взволнованно ответила Иза. Больше не было ни одиночества, ни боли, ни отчаяния. На самый восхитительный, безумный и сладостный миг в своей жизни она позволила себе полностью раствориться в другом человеке, полностью ему довериться – и этот миг стал блаженной вечностью. Прижавшись щекой к груди Сантьяго, Иза слышала ровный стук его сердца рядом. Ей не хотелось отрывать его от себя, не хотелось прощаться... Она коснулась губами его теплой кожи и, едва справляясь с болью, разроставшейся в душе, прошептала: «Тебе надо идти... Уже светает...» «Все еще спешишь избавиться от меня?» Иза с упреком взглянула на Сантьяго. Его губы чуть улыбались, но глаза оставались грустными. «Мне никогда не было так тяжело. Но это ради тебя...» Он привлек девушку к себе и уткнулся подбородком в ее растрепанные волосы. «Еще чуть-чуть...» «Я хочу тебя кое о чем попросить...» «Проси.» – нежно гладя ее по голове, произнес Сантьяго. «Уйди когда я усну... Пожалуйста.» После долгой паузы он тихо ответил: «Хорошо...» Иза обняла его за пояс. Она понимала, что нельзя медлить, но никак не могла оторваться от него. Закрыв глаза, она положила голову ему на плечо и постаралась заснуть. Уже плавая в приятной полудреме, Изабелла услышала его тихий, ласкающий голос: «Спи, моя девочка... И помни – для меня ты не «всего лишь Изабелла» – ты самая необыкновенная, самая нежная, самая страстная и непредсказуемая женщина-ребенок, которую мне довелось повстречать. Я никогда не забуду твоих больших синих глаз... Mi cielo, nunca te olvidare… Adios, mi bella…» Изу разбудил яркий солнечный свет, льющийся из окна. Она прикрыла глаза рукой и села на постели. Сначала она даже не могла понять, где находится, почему... Постепенно память воскресила невероятные, волнующие события прошлой ночи. Изе с трудом верилось, что происшедшее не приснилось ей. Она уже отчаялась найти путь к сердцу Сантьяго – и вдруг тот, кого она безнадежно и пылко любила подарил ей свою нежность, согрел в своих объятиях и позволил узнать, что такое настоящая страсть. В своем воображении она даже слышала прекрасные слова любви, которые он шептал ей... Ну и пусть это было не наяву. Те несколько часов она не забудет никогда. И никогда не пожалеет о них... Иза уткнулась лицом в подушку, еще хранившую запах Сантьяго, и теплые слезы медленно потекли по щекам. На простыни она вдруг нащупала самодельную феничку Санти, которую он носил на шее – простенькие камешки на черном кожаном шнурке. Изабелла сжала ее в ладони и притянула к груди. Свернувшись клубочком, девушка горько заплакала, понимая, что обрела своего единственного и тут же потеряла. Тишину уединенного домика нарушил громкий звонок мобильного телефона, заставивший Изабеллу испуганно вздрогнуть. Кто это может быть? Она ведь специально вставила другую карточку, этот номер знали только несколько друзей. С бешено бьющимся сердцем Иза открыла сумочку и взглянула на экран. Увидев имя Джонни, девушка облегченно вздохнула и поднесла трубку к уху. «Привет», – отозвалась она. «Ну привет, красотка! Я уже вернулся. Не разбудил?» Иза грустно улыбнулась. Ее друг решил, будто она нежится в своей шикарной постели, хоть уже полдень. «Нет. А когда ты прилетел?» «Минут сорок назад. Этот бесконечный перелет жутко утомил. Хочется посплетничать. Твой обычный номер недоступен – может, я помешал?» «Вообще-то, нет... По правде говоря, мне нужна твоя помощь. Давай встретимся через часик в шоколаднице на въезде в Беверли, договорились?» «Ты какая-то странная, крошка. Ничего не случилось?» «Пустяки. Просто нет настроения. Увидимся.» «О’к.» По дороге в город Иза почти каждые пять минут бросала взгляд на телефон. Ее руки, лежащие на руле, заметно дрожжали. Она боялась, что позвонит отец. С его связями ничего не стоило узнать номер ее запасной сим-карты... Впервые обласканная и избалованная дочь Эдварда Крауна не могла подавить страха при мысли о собственном родителе. А вдруг он догадается?.. Хоть это почти невероятно, и она ничем не выдавала чувств к Сантьяго, отцу может показаться странным, что она уехала без охранников, более того, дала им снотворное, и в ту же ночь исчез пленник... Иза представляла бешенство Эдварда. Показываться в ближайшее время дома рискованно. Тем не менее, ей надо знать, что происходит. Джонни, загорелый и улыбающийся, поднялся навстречу Изабелле. «Шикарно выглядишь, детка. Я заказал мороженное.» – сказал он, целуя Изу в щеку. Они сели за столик, и внимательный друг сразу заметил перемены в поведениии девушки. Что-то новое, незнакомое появилось и в ее взгляде. «Так чем я могу помочь?» – спросил он, пытливо ее разглядывая. Ни следа маккияжа на бледном лице, волосы мягкими волнами падают на плечи. Одежда слишком открытая для дневной прогулки. Детка не ночевала дома. Модница Иза не подкрасилась, не уложила роскошные волосы, и даже не смотрит по сторонам, чтобы словить на себе восхищенные взгляды мужчин. Перед ним сидела другая Избелла, какая-то беззащитная и трогательная. Ее губы дрожжали, глаза будто просили о чем-то... Джонни взял ее ладонь в свою и почувствовал, что пальчики девушки холодны, как лед. «Ну что с тобой, крошка? Ты сама не своя.» – ласково произнес он. «Ты не мог бы отвезти меня домой? И сказать отцу, что я была с тобой всю ночь? Что ты вернулся около часа, позвонил мне, и мы вместе проводили время, бродя по клубам и ресторанам?..» «Конечно, какая ерунда. И поэтому ты так напряжена? Убежала от бдительного ока папочки?» Изабелла вымученно улыбнулась: «Что-то в этом роде. Это очень важно, понимаешь? Кто бы тебя не спрашивал, говори, что был со мной. Отец тебе доверяет.» «Видимо, потому что я голубой.» – хмыкнул Джонни. «Возможно... Так он имеет гарантию, что ты только друг, не больше.» «О да, стопроцентную. Так что... – после паузы заметил Джон. – ...моя красотка, наконец, влюбилась. И, обдурив папочку, провела горячую ночь в сильных мужских объятиях...» Видя, что на щеках Изабеллы вспыхнул румянец, Джонни нагнулся к ней и лукаво шепнул: «Моя мечта!» Девушка не могла не улыбнуться. «Лучше поедем. Я вряд ли способна сейчас что-то съесть...» «Как скажешь. Но когда буря минует, я хочу за плотным ужином узнать все пикантные подробности...» Иза пропустила его шутку мимо ушей. «Я так рада, что ты вернулся! Ты даже представить себе не можешь, как ты кстати.» Ее друг улыбнулся, явно недооценивая важность своего преждевременного прибытия. Когда машина подъехала к резным воротам особняка, Изабеллу удивил и насторожил покой, царивший во дворе. Но стоило ей взглянуть на явно напуганного Эндрю, который едва кивнул ей, открывая ворота, как девушка поняла, что это лишь затишье перед бурей. Джонни распахнул дверцу и, когда Иза вылезла из машины, взял ее за руку. «Да на тебе лица нет. Чего ты так боишься, детка?» – нахмурился он. «Я... не могу сейчас этого сказать. Только не выдавай меня, пожалуйста... Пожалуйста.» – еще раз сдавленно шепнула Изабелла, чуть не плача. «Я же пообещал. Успокойся. Что бы тут не происходило, нас не расколят, малыш.» По дороге к дому Иза старалась взять себя в руки, чтобы ни взгляд, ни голос не выдали ее волнения. Дверь резко распахнулась у парочки перед носом, и на пороге возник сам Эдвард. «Где ты болтаешься до такого времени? Уже полвторого, черт возьми!» – прогремел он угрожающе. «Я была с Джонни, папа. Прости, что забыла позвонить.» – пролепетала Изабелла. Друг сжал ее ладонь и уверенно произнес: «Это я должен извиниться, мистер Краун, что задержал Изу. Я вернулся прошлой ночью и захотел увидиться с ней. Ресторан, ночные клубы, танцы – мы даже не заметили, как пролетело время. Так давно не виделись... А я такой болтун. Вы же знаете, мистер Эдвард.» Для большей весомости своих утверждений Джонни стрельнул одним из типично «голубых» взглядов. Это был испытанный трюк, и Краун на него клюнул. Он тут же заметно расслабился и произнес с натянутой улыбкой: «Не страшно, но надо было предупредить. Я не люблю таких длительных отсутствий дочери.» Джонни и Изабелла вошли в прохладную гостинную. Охранники девушки смерили ее недружелюбными взглядами. Видимо, им здорово досталось, как и Эндрю. «И почему ты дала снотворное Натану и Майку? Что за детская выходка?» «Папочка, мне ведь тоже нужна свобода... Я не могу расслабиться, когда за мной всюду ходят телохранители.» – с невинным видом потупилась Изабелла. «Чтобы больше такой безответственности не было! Все делается для твоей безопасности!» «Хорошо, папа. Просто я знала, что рядом Джонни, а он не даст меня в обиду. Ну прости, если напугала...» Иза чмокнула отца в щеку, и он сразу смягчился. «Ладно, прощено. Можешь развлекаться дальше. Только предупреждай заранее. Увидимся позже, сейчас у меня дела.» Эдвард встал, направляясь в кабинет. Иза уже поднималась по лестнице, когда он вдруг спросил: «Когда ты вчера уезжала на дискотеку, ничего странного не заметила?» Сердце девушки екнуло. «Странного? О чем ты, папа?» Она медленно повернулась, беззаботно улыбаясь. «Ну... не знаю. Как вели себя слуги? Что делал механик?» «Все было, как обычно – Марта закончила уборку и пошла спать, Томас тоже. Кажется, в пристройке горел свет, но он там горит каждую ночь. Если не считать, что Майк и Натан уснули, никаких странностей не было.» При упоминании их имен телохранители нахмурились, а Эдвард только махнул рукой: «Тогда беги, милая. И больше так не шути.» «Пока, папа.» Иза быстро поднялась по ступеням, Джонни за ней. «Кажется, все в порядке. – констатировал он. – Ты зря так тряслась.» «Просто знала, как он бушует, когда я так себя веду.» – пожала плечами Изабелла. «Нет, тут другое. Что-то ты темнишь, детка.» – покачал головой Джонни, когда они вошли в комнату девушки. «Ты же знаешь, как ревностно отец оберегает меня от парней.» «Да, бедняга тот, кто тебя соблазнил, красавица. Твой папаша может его убить.» Стакан с соком, который Изабелла взяла с подноса, со звоном разлетелся по полу. «Что с тобой? Я же пошутил.» Но Иза вдруг расплакалась и убежала в ванную. Джонни в недоумении смотрел на осколки стекла на полу и лужу апельсинового сока. Рыдания, которых не мог заглушить шум воды, доносились из-за двери. Парень тихо постучал, но не получил ответа. «Пожалуйста, открой мне, Иза. Я здесь не для того, чтобы тебя расстраивать. Но ты ничего не рассказываешь, и получается наоборот. Доверься мне. Может, я не лучшая «жилетка», но на худой конец сойду...» Дверь открылась, и Изабелла сквозь слезы улыбнулась другу. «Ошибаешься, ты очень даже хорошая «жилетка». Обними меня...» Джонни притянул девушку к себе, и она уткнулась лицом ему в грудь. Трикотажная маечка Nike тутже стала влажной от слез Изы. Но Джон не стал преждевременно утешать ее, дав как следует выплакаться. Потом усадил на кровать и протянул носовой платок. Изабелла шумно высморкалась и улыбнулась, посмотрев на Джонни. «Хороша я, да?» «Конечно, ты такая милая плакса... Вся покрылась красными пятнами, глаза распухли... Я б тебя и не узнал.» Иза вытерла слезы, но в груди все дрожжало. Ей очень хотелось рассказать Джонни правду, но девушка не знала, с чего начать... и боялась. Ей казалось, что у стен, пола и потолка есть уши. «Давай погуляем в саду?» – предложила она. «Тогда лучше возьми вот это.» – друг протянул ей черные солнцезащитные очки. «Меня не было всего месяц, а у тебя столько событий!» – по привычке попытался пошутить Джонни, но потом, увидев полные боли глаза Изы, снова стал серьезным. Погладив девушку по щеке, он тихо сказал: «Ты поступила правильно... Конечно, опрометчиво и опасно было водить за нос Эдварда, но, как ни крути, он ведь твой отец, ты лучше знаешь его... К тому же, другого выхода не было.» «Я думала, что знаю его. Джонни, он сказал им убить Сантьяго. Холодно, рассчетливо сказал. И я впервые задумалась – сколько раз он приказывал своим людям кого-то убрать? Мой отец – убийца. Я не знаю, как мне с этим жить. Наверное, я предала его, предала свою кровь, но...» «Но ты полюбила. Ты сделала все, что могла, для любимого. Это совершенно естественно, Иза.» «Я так привыкла брать, что даже не понимала этого... Дело ведь не только в любви. Как странно получается... Я знаю отца всю жизнь, но сейчас он кажется далеким и совсем чужим, а Санти, который так недавно вошел в этот дом... и мое сердце... Я на все готова ради него. Если бы Эдвард нас нашел, догнал, то я бы стала между Сантьяго и пулей. И отцу пришлось бы сначала убить меня.» «Я почти завидую этому парню. – ласково улыбнулся Джонни. – Столько лет я видел неприступную красавицу, которой льстило мужское внимание – не более того. Ты мой друг, я люблю тебя, но, уж прости, ты казалась мне избалованной, эгоистичной и надменной богатой девочкой с холодным сердцем. Впервые передо мной действительно красивая Изабелла. Спасибо этому Сантьяго за тебя настоящую.» Иза невесело улыбнулась в ответ. «Теперь мне надо что-то с собой новой делать... Потому что жить, как раньше, я уже не сумею. Он перевернул весь мой мир... Меньше месяца прошло, а Санти стал мне так нужен... Наверное, я больше никогда не увижу его, но не забуду. Он – мой единственный.» Джонни снова притянул Изу к своей груди, гладя по волосам. Возможно, ее внезапно вспыхнувшие чувства обострились от происшедшего, но кто он, собственно, такой, чтобы мерить глубину чужой любви и чужой боли? Ей плохо, Иза страдает, поэтому совсем неважно, страсть это, желание, симпатия или... та самая, единственная и неповторимая любовь. Может быть, этот Сантьяго просто использовал ее, чтобы сбежать от Крауна – и это вполне нормально. А может, увлекся красивой, свежей, влюбленной девчонкой, что тоже абсолютно естественно. Джонни был реалистом и неочень верил в «единственных» и непроходящую любовь. К тому же, его тоже не раз использовали. Но Изе он всех своих подозрений высказывать не стал. Этот ее Санти вряд ли еще появится, так что лучше пусть у девушки в сердце останутся нежные воспоминания и красивые слова... За ужином Эдвард сообщил дочери, что ему снова надо отлучиться на несколько дней. «Но с Натаном и Майком так больше не шути. Ты ведь уже не ребенок.» «Вот именно, папа. А они постоянно ходят за мной.» «Ты дочь очень богатого человека. Тебя могут похитить, например. Мало ли что...» «Да, я все знаю. – нервно отрезала Изабелла. – Хорошо, папа.» «И что у тебя с мобильным? Я не мог тебе ночью дозвониться. Ты была вне связи?» «Я... – Иза тутже уверенно кивнула, найдя ответ в самом вопросе отца. – Я просто отключила в клубе телефон, все равно ведь не слышно, такой шум.» Эдвард удрученно покачал головой: «Невероятное легкомыслие...» Кажется, утряслось... Он поверил. «А что это у тебя за украшение такое?» Иза схватилась за феничку, с ужасом понимая, что отец мог заметить ее на шее Сантьяго. Зачем она одела ее? Как глупо – Изе казалось, что она еще чувствует тепло любимого... «Ах, это... Джонни привез, в каком-то бутике купил...» «Сними, пожалуйста, этот шнурок. С такой шкатулкой драгоценностей не пристало носить дешевки...» «Да, папа.»
полная версия страницы